До войны отец — Александр Петрович Плетнёв — работал в колхозе механизатором. Имея за плечами всего пять классов, он хорошо разбирался в технике. На фронте сначала был шофёром, а когда командование заприметило его смекалку, умение смастерить-приспособить какие-то детали, чтобы отремонтировать свою полуторку, перевело его в 219-й отдельный отряд разминирования. Будучи сапёром, он всегда был на переднем крае — разминировал проходы для наступления наших войск. Здесь одна-единственная ошибка стоила солдату жизни. У отца на ногах были следы как от ранений, я спросила его об этом. «Нет, ранений не было, — ответил, — до самого Берлина приходилось пробираться сапёру ползком, обезвреживая мины. Иногда под обстрелом. И летом, и зимой. Ноги постоянно застывали, покрывались фурункулами. Не ложиться же из-за этого в госпиталь, и не забинтуешь, в сапоги тогда не влезешь, вот и были язвы, это следы от них. На всю жизнь».
Отец был награждён орденом Отечественной войны ΙΙ степени, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
В то время, когда мы росли, почти в каждой семье были фронтовики, они не считали себя героями и не рассказывали о войне. Вот и отец не вспоминал. Больше о войне я узнавала от дедушки.
Отец дошёл до Берлина. Поселили их в особняке какой-то фрау, у которой на войне убили мужа. В войсках объявили приказ о недопущении мародёрства и строгом наказании за это. Так эта фрау демонстративно ежедневно проводила ревизию в своём доме, на кухне, в подвале, с ненавистью и подозрением глядя на наших солдат – не взяли ли у неё что-нибудь. Отец всегда возмущался, когда слышал разговоры о том, что наши солдаты грабили мирное немецкое население. Домой они возвращались в теплушках, с одними рюкзаками, никакого добра с ними не было и быть не могло.
Казаки во Франции
Правда, его отец Пётр Фёдорович привёз с войны немецкую губную гармошку, на которой он научился виртуозно играть. В своём хуторе –в Тишанке — не было песенника лучше него. Он славился тем, что был запевалой казачьих песен. В войну ему довелось побывать во Франции, где он выступал в казачьем хоре. Его военные фотографии с надписью «Фото Франции», на которых он со своими однополчанами, я бережно храню и любуюсь своим дедушкой. Высокий, красивый, умный, он работал в колхозе от зари до зари и на тракторе, и на комбайне. Именно от него я впервые услышала и полюбила на всю жизнь казачьи песни. Хорошо пели и две его дочери – Мария и Елена, младший сын Николай, он ещё играл на баяне.
Именной цех
Отец демобилизовался в 1947 году. Дядя пригласил его на работу во Фролово, в паровозное депо. Здесь отец проработал слесарем 6 разряда 36 лет до выхода на пенсию. В его трудовой книжке 123 записи о поощрении и награждении за успехи в выполнении производственных планов и внедрение новой техники и технологии. Внёс много рацпредложений, за что ему было присвоено почётное звание «Лучший рационализатор Приволжской ордена Ленина железной дороги» (удостоверение под № 10) и «Мастер золотые руки». В июне 1976 года в локомотивном депо специально для него был организован экспериментальный цех, где Александр Петрович в течение восьми лет разрабатывал и внедрял в производство свои рацпредложения. Когда его оформляли на пенсию, заведующая горсобесом Т.В. Браславцева сказала мне, что впервые видит такую трудовую книжку – одно место работы и 123 поощрения.
Свадебный подарок
Мама, Анна Ивановна, много раз рассказывала историю своего замужества. Она тоже работала в депо. Как-то зашла в цех, там парень оформлял наряды. «Какой красавец, кому-то муж достанется…». А через неделю подошёл к ней мастер цеха: «Аннушка, с тобой хочет познакомиться наш новый слесарь Александр, ты ему понравилась. Но он стеснительный, только демобилизовался». Вот так они и познакомились. Сыграли свадьбу. Свадебным подарком были кусочек мыла да чулки. Отец сбил из досок стол-треногу, с этого начинали жить. Потом своими руками построил флигель. По дому умел делать всё. Мама о нём отзывалась: «Мой Саша сто сот стоит. Всё умеет». Он ласково звал её Аннушкой. Мы не слышали в доме грубого слова.
В то время книги были большим дефицитом, но почему-то в паровозном депо их можно было купить в день получки. И в каждую получку отец покупал. По вечерам мы читали их по очереди, сначала отец, потом я, потом мама.
Военная закалка сделала отца немногословным, он никогда не критиковал людей, ему даже в голову не приходило, что кто-то для него должен что-то сделать, он надеялся только на себя. Он не мыслил где-то схитрить, словчить, ни на фронте, ни на работе, ни в семье. Для нас с братом отец всегда был примером.
Галина Ханова.
Отправить ответ