Как рассказывал отец

Василий Григорьевич Чернов, участник Сталинградской битвы. Фото 1940 года.

19 ноября 1942 года началось контрнаступление советских войск под Сталинградом, которое привело к разгрому армии Паулюса

Я до сих пор помню его рассказы о тех жестоких кровавых боях, о мужестве, стойкости и героизме наших солдат при защите Сталинграда. Он, Василий Григорьевич Чернов, уроженец хутора Ветютнев, был одним из них. Его фотография хранится в музее Сталинградской битвы. Имя высечено на мемориале в парке «Заречный» города Фролово.

От Крыма

В середине 30-х годов 20-го столетия отец проходил срочную военную службу в рядах Красной Армии. За отличную стрельбу был награжден престижным в то время нагрудным значком «Ворошиловский стрелок». Учитывая, что он окончил десятилетку, Фроловский военкомат направил его на офицерские курсы, после которых ему присвоили звание младшего лейтенанта запаса, он стал командиром стрелкового взвода. Летом 1940 года – трёхмесячная переподготовка, и — звание лейтенанта запаса. В правительственных верхах понимали, что война с Германией неизбежна, поэтому срочно готовили офицерские кадры.

Для отца Великая Отечественная война началась в Крыму, с обороны Керчи. В жестоких боях наши бойцы стояли насмерть. Вновь сформированная дивизия сколько могла защищала город. Враг теснил наши войска. Тысячи солдат и офицеров сложили здесь свои головы. Оставшиеся в живых были прижаты к морю. Командование приняло решение забрать их с моря. Для этого два корабля подошли и встали недалеко от берега, готовые спустить шлюпки. Но немцы, засевшие за пулемётами на высотах, не давали возможности пройти берегом. Майор собрал лейтенантов, стал формировать штурмовые отряды для прорыва к берегу моря. Два отряда отправил зайти в тыл к немцам, чтобы уничтожить пулемётные гнёзда. Около 500 человек пошли на прорыв. А в это время шлюпки уже плыли за нашими бойцами. До берега из 500 человек прорвались 300. Они поплыли к спасительным шлюпкам. Мой отец доплыл.

Всех спасённых направили на переформирование, после чего в составе 823 полка 302 стрелковой дивизии 51 армии отец был направлен на Сталинградский фронт.

Командование беру на себя

В тяжёлые дни лета 1942 года 302 стрелковая дивизия была переброшена для защиты Сталинграда. Заняли оборону у хутора Пады. Взвод моего отца располагался на правом фланге полка. Ему пришлось принять удар основных сил противника, переправившихся через Дон и рвущихся к Сталинграду. Немцы бросили в бой танки. Их подпустили на близкую дистанцию и из развалин хуторских изб открыли огонь из противотанковых ружей. Два танка подбили сразу, остальные повернули обратно. Немцы перегруппировались и снова пошли в атаку. Завязался тяжёлый бой. Полк отбил и вторую атаку врага, но потери были большие. Во взводе отца осталось всего семь человек, в другом – три красноармейца с противотанковыми ружьями. Большая часть роты погибла, в том числе командиры взводов и командир роты. Отец оставался единственным офицером и принял командование.

Немцы вновь бросились в атаку. Боеприпасы заканчивались, и врагу удалось достичь наших позиций. Красноармейцы поднялись из окопов, пошли в штыковую атаку. Завязался рукопашный бой. На отца бросились два фашиста — солдат с ножом и офицер с пистолетом. Отец нажимает на спусковой крючок своего револьвера, но офицер успел выстрелить. Его пуля прошла мимо, а отцовская врага сразила. И он уже бьёт револьвером наотмашь в лицо немецкого солдата. Тот — как на ногах не стоял. Схватив лежащую рядом винтовку, отец быстро заколол немца штыком.

 Под дулом автомата

В конце декабря 1942 года их полк подошёл в район железнодорожных станций Чилеково и Гремячий. Рота, в которой был взвод отца, расквартировалась на ночлег в домах Чилеково. Утром заняла боевую позицию недалеко от станции. Вскоре налетели немецкие самолёты, а затем немцы пошли в атаку. В этом бою отец был ранен автоматной очередью в ногу и в грудь чуть выше сердца. Сражённый пулями, он упал на заснеженную землю. Вокруг десятки убитых. Отец видел, как вылезший из танка немец добивает из автомата раненных красноармейцев. Вот он целится в него. Мысленно попрощался с родителями, молодой женой и годовалым сыном… Раздалась автоматная очередь, но пули прошли мимо. Немецкие танкисты уехали.

Отца окликнул раненный солдат, лежащий сзади. Решили вместе ползти в сторону своих, сколько хватит сил. С трудом бойцы доползли до железной дороги, там забрались в будку обходчика передохнуть и переждать начавшуюся снежную пургу. До дома, где они были на постое, оставалось немного, но товарищ, раненный в живот и ноги, истекал кровью и уже терял сознание. Отец начал его тормошить, а тот стал кричать, что не может дальше ползти и будет умирать здесь. Его крик услышал находившийся недалеко немецкий солдат. Он зашёл в будку, осветил их фонариком, наставил автомат: «Хенде хох!». Но оба товарища лежали на земле, истекая кровью, и им уже было всё равно, пристрелит их немец сейчас или нет. Наверное, подумав, что они и так не жильцы, немец ушёл. Бойцы решили, что отец поползёт один и приведёт подмогу.

Спасительница

Ночью отец с трудом добрался до знакомого ему дома. На стук вышла девушка, всплеснула руками, расплакалась, затащила его в дом. Сбегала к соседке, вдвоем они переодели отца в гражданскую одежду, перебинтовали, как могли. Отец рассказал о раненом товарище. Девушки взяли санки, привезли его, но, к сожалению, он умер от потери крови.

Александра Ивановна Цыганкова. Фото начала 1960-х годов.

Звали девушку-хозяйку Александра Ивановна Цыганкова. Утром на станции появились немцы. «Это русский солдат?» – кричали зашедшие в хату солдаты. Александра отвечала, как договорились, что это её брат (оба были черноволосыми и чем-то походили друг на друга), работает на железной дороге и был ранен при авианалете. Через несколько дней пришёл немецкий офицер с двумя солдатами. Она снова говорила, что это брат. Офицер орал: «Врёшь, сволочь, это солдат!» и попытались стащить отца с кровати. Тогда Александра встала перед офицером: «Это мой брат, расстреляйте меня на месте, но я от своего брата не откажусь!». В это время на улице послышался рокот. Наши части пошли в наступление, началась бомбёжка. Одна из бомб разорвалась совсем рядом, ударной волной выбило окна и дверь. Немцы выбежали из хаты. Отец через разбитые окна услышал голоса товарищей из своей роты, закричал. Пришедшие солдаты забрали его в полевой госпиталь, а спасительницу определили сначала на солдатскую кухню, а затем тоже в госпиталь, где она помогала нашим раненным. Так Александра Цыганкова, рискуя жизнью, спасла моего раненного отца.

Здесь, в полевом госпитале, отец снова чуть не попрощался с жизнью. Он не подавал признаков жизни, и санитары вынесли его из палаты в холодный коридор. Но когда в очередной раз принесли умерших, земетили, что Чернов шевелится. Его тут же отнесли в палату, пришёл врач.

Вот и встретились…

Отца эвакуировали в госпиталь в глубокий тыл — в город Чкалов (ныне Оренбург). Перед ранеными часто выступали агитбригады, дети пели и читали стихи, поднимали им дух и вселяли надежду на выздоровление. Однажды, когда несколько девочек выступали перед ранеными, в одной из них отец узнал свою девятилетнюю племянницу Иру. Оказалось, в госпитале работала его младшая сестра Мария. Она тут же прибежала, расплакалась.

После лечения осенью 1943 года Василий был комиссован и вернулся домой во Фролово, работал военруком в школе.

После войны отец долго искал свою спасительницу Александру и нашёл в начале 1950-х в Сталинграде. Была трогательная встреча со слезами на глазах. Мои родители всю жизнь дружили с Александрой Ивановной, бывали у неё, и она приезжала к нам. Отец называл её сестрой. Я знаю, что у Александры Ивановны были брат и сын. Может, живы их родственники, пусть знают о её героическом поступке в годы войны.

Олег Чернов.

Оставьте первый комментарий

Отправить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.


*