— С бабой Лимой мы познакомились пять лет назад, когда впервые поехали с экспедицией в Большой Лычак. Зашли, поздоровались, бабушка заговорила, и я просто влюбился в бабулю… Услышал родной казачий диалект, который знаком с детства, такой непринуждённый, без наигранности и фальши, — рассказывает руководитель этнокультурного казачьего центра «Вольница» (г. Михайловка) Игорь Кириллов. — Сейчас очень много утеряно, песни уже не так играются, скудный детский фольклор, мы не растим своих детей на основах народных традиций. Начиная с раннего детства, через колыбельные, пестушки и потешки, сказки и сказания, песни и игры наши предки прививали детям, как жить и выживать. Наш Центр занимается изучением и сохранением традиционной казачьей культуры, и старожилы – настоящий для нас кладезь.
Мы опять в гостях у Алимпиады Максимовны Мокровой. Ей 98 лет. Она играет старые казачьи песни, рассказывает об обычаях и традициях – уникальный для нас источник: «На сводном вечере сваты договариваются, по сколько дар давать, иде столы ставить, а тут вечёрка идёть – девки танцують под гармошку, песни играють. Первым молодец берёть барышню, проходють и тада – другая переменка. И какую ищо песню заводють. А танцы – и барыня, и курковяк, и наурская…».
Аудиозаписи с колоритом казачьего говора мы храним, а вот дальнейший её рассказ для удобства чтения «осовременили».
…Я в мякиннике (в траве. — Авт.) родилась. Молотьба шла, мать со всеми в поле работала, а как я на свет запросилась, дед её в заросли и отвёз. Там я и народилась.
…«Бабуня», «дедуня» называли мы бабушек и дедушек. А сейчас – «ба», «дед», «ма». Куда торопитесь?..
…Училась немножко. Мать умерла, потом бабушка, нас осталось пятеро, тут учёба моя прервалась. Три класса и окончила.
…Было личико разгарчивое (румяное). В косу ленту заплетала. Тогда обязательно косы были, у женщин – кички (головной убор). А сейчас взлохматятся, и готово. Девки вышивали платки. Шалки тогда были – углы с бисером. Кашемир был алый в моде. У всех кашемировые юбки. Если нет, то это бедная невеста: «Да что её сватать – у неё кашемировой юбки нет…». Бусами себя украшали, монистами. С детства девочки начинали носить серёжки. Мне тоже тётка уши хомутовкой проколола. Без мамки мне серёжки никто не купит, так от шёлкового платка нитку завязали.
…Всяк имел плужок, пару коней, быков пару иль две. И их кратили (кратное обложение налогами)… За пару быков кратили или высылали. У меня дедов выслали. Они старые и погинули… А молодых увезли на Дальний Восток. Кто помер, кто выжил. Потом стали выплачивать деньги. Но людей-то уж не вернёшь…
…1933-й — голодный год. И хлеба было мало, и вообще еды. Ели жгучку, колючку. Ходили в лощину за конским щавелем. Бабушки, матери парили его и лепёшки пекли, или в чугунок — и в печь. Если у кого мучица была, подсыпали. Чакан, потом палочник (трава) пошли – и ими питались. Мы, детвора, рыбку меленькую ловили. Принесёшь бабушке в хватке, она — на сковородку, яичком зальёт, посолит, по кусочку всем разделит. Головочки пескарей отдельно нажарит – вкусно…
…В пятнадцать лет я стерегла телят, потом свинаркой работала, дояркой. Всю войну – в лесу со свинофермой. Питались желудями и мы, и свиньи. На противне нажарим, они расщелкиваются — и едим. Опять же, бывало, рыбку ловили, варили. Так и жили.
…Хлеб блюли для фронта, нам не давали. В колхозе у меня было 700 трудодней, получила на них 2 килограмма просяных отходов. Это по сколько давали на трудодень – по зёрнышку? У нас пастух был, коров наших пас, ему надо было отдать 2 килограмма зерна, ведро картошки и стакан масла за сезон, денег тогда не было. Отдала я эти два килограмма…
…У меня пять мачех было. Может, потому и замуж пошла, кто первый посватал. Церкви тогда в хуторе не было, и нас не венчали, но венцы надевали, на лошадях катали, с букетами, песнями, вечеринка была, гармошка. Свадьбы тогда больше на Мясоед играли, на Масленую, Троицу. В пост – Боже избавь. На столах – пирожки, оладушки, хлеб, огурцы из кадушки, самогон.
…Я семь лет жалмерничала (жалмерка у казаков – жена солдата). 19 ноября 1939 года проводила мужа в армию. Вышел срок ему прийти, а война началась. И я снова жду. 8 августа 1946 года Семён Иванович приехал — отпустили на 10 дней. Его часть находилась на фильтрации. Уезжая, сказал: «Сделают пропуск – приедешь». А я ждать не стала, взяла сына и поехала. И понятия не имела, что такое поезд. Бабушка кричала, мол, и мальчонку потеряешь, и сама потеряешься. Говорю, что уж хуже свиной фермы не будет. Председатель колхоза Толкунов выписал мне 6 кг ржи на дорогу. Перекрутили, бабушка лепёшек напекла, а денег нет. У нас коровёнка была и шесть овечек, две продала за 80 рублей, в пазуху деньги и пошла на поезд. До Поворино, потом до Харькова, оттуда – в Киев, далее – Драгобыч и Борислав. Нашла часть. Муж поначалу испугался – чем кормить нас, но комендант дал мне работу – уборщицей. Сына в садик приняли, нам карточки дали – 700 грамм хлеба на меня и 400 на сына. В магазине по карточкам давали смалец, гречку и овсянку. Потом все вместе вернулись в Большой Лычак. И прожили ещё с мужем 57 лет.
…Песню я всегда любила. У нас Гриша трубач был, вот он заводил, и была дишканка Марья Димитровна Цыплухина, и нас двое — как пели! Как передовиков, нас посылали в Волгоград на праздник. Мы веялку заработали.
…Внучка сказала: «Баба, живи до 100 лет». Вот и живу.
…Ем всё – и жирное, и сало, и мясо, и яйца. Ушник люблю – это лапша с утятиной. Стараюсь кушать два раза в день – утром в девять и вечером в шесть. В селе как – пошла в огород, помидор съела, вот груша упала – грушу съела, там виноград висит – отщипнула. Того, сего — и наелась.
— Когда заговорили о дне сегодняшнем, Алимпиада Максимовна недоумевала: «Работы у них нет… Иде ж ана делася, работа? В лес ушла? Мы жили — хлеба растили, скотинку выкармливали, всякая было — и голод, и холод, а мы жили… А сычас чаво? Зямля-та, ана асталася, а молодёжь работать ни хотить, зачали ездить то в Москву, то в Питир, охранять кавой-та». Эмоции бабы Лимы по этому поводу без говора не передашь.
Общаясь в экспедициях с такими людьми, как она, понимаешь: до чего же мудрые были предыдущие поколения, — говорит Игорь Кириллов.
Записала Светлана Базилевская.
На фото: Алимпиада Мокрова, старожил хутора Большой Лычак и участники фольклорно-этнографической экспедиции – Игорь Кириллов, заведующий этнокультурным казачьим центром «Вольница», Виктория Гаврилова и Алексей Дмитриев, студенты кафедры традиционной культуры Волгоградского государственного института искусств и культуры, Анастасия Васильева, студентка Волгоградского государственного социально-педагогического университета.
Отправить ответ