Была такая же весна – цвели сады, играло солнышко. Но там она несла не радость, не обновление…
Николай Литвинов был в самом эпицентре событий – на атомной станции, где произошёл взрыв.
— Об аварии на Чернобыльской АЭС узнал, как и все, из теленовостей. Да, большая беда, но реальных масштабов её и представить не мог, да и далеко была она от нас… Но скоро стала совсем рядом, — вспоминает.
15 мая после обеда позвонил военком: «Сможешь приехать?» (В то время Николай Литвинов был вторым секретарём горкома комсомола – Авт.). Поехал. В военкомате идёт заседание комиссии по мобилизации: «Два часа тебе на сборы – поедешь на ликвидацию последствий аварии в Чернобыле. Будешь секретарём комсомольской организации полка». Дома побросали самое необходимое в рюкзак, обнял жену, сынишку (ему 9 месяцев только исполнилось). В воинской части переодели в военную форму, на станции началась погрузка эшелона – люди, техника. Мы жили неподалёку, перед отправкой успел заскочить домой: «Уезжаем…».
Состав гнал без остановок. Город Наровля, оттуда — в деревню Углы. 18 мая мы были на месте. Как раз в мой день рождения – исполнилось 25 лет. Высадили нас за деревней в чистом поле. Поставили армейскую палатку, от кроватей привезли почему-то только сетки. Постелили на них шинели, развели костерок, открыли тушёнку, стукнулись банками за мой день рождения. На следующий день начали обустраивать городок: поставили штабную палатку, столовую, умывальники – труба с просверленными в ней дырками.
Говорят, что радиация не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Но металлический привкус во рту почувствовали сразу.
Нам поставили задачу обрабатывать специальным раствором территорию населённых пунктов перед зоной отчуждения. Мы смывали радиоактивную пыль с домов, стоящих на улицах машин, лопатами снимали и вывозили зараженный грунт. Машины АРСы (авторазливочная станция) проливали дороги раствором, образовывалась плёнка, мы её сворачивали и также везли на могильник.
Заходишь в деревню – дома целые, на столе хлеб порезанный, посуда, детские игрушки на диване, по двору куры бегают, и ни одного человека… Во всей деревне. Жутко. Присели отдохнуть, прибежала чёрная овчарка (как в фильме «Сталкер»), села напротив, долго смотрела на нас затуманенными глазами и исчезла также тихо и почти незаметно, как появилась. Холодок по коже… А ещё тишина напрягала. Иногда слышно, как от ветра ворота скрипят, и никакого живого звука…
Строгий запрет был на все растущие фрукты и ягоды. В смородине, например, рентгенов накапливается больше, чем в окружающем фоне. Нельзя было собирать грибы, ловить рыбу. А урожай в тот год был! Наверное, радиация повлияла.
«Рыжий лес». Так назывался ближайший от нашего лагеря пост. От радиации весь сосновый лес в округе покраснел. Там был могильник, куда свозили заражённую технику (машины, автобусы).
Ни шагу без дозиметра. На скамейку в какой деревне присесть — и то прежде проверим. Беспечность дорого будет стоить. Помню, приехал полк эстонцев, не дожидаясь размещения, расположились на живописной полянке, пошли гулять по лесу (места там действительно красивые). А когда замерили радиационный фон, их тут же назад в эшелон и домой. И пользы не принесли, и радиации хапнули…
Осенью нас стали привлекать к работе на самой станции. Надеваешь свинцовые рубашку, трусы, штаны, шапку, фартук спереди и сзади, ещё респиратор и на лицо щиток из толстого стекла. Весит всё это 30 килограммов. На мониторе перед двумя генералами картинка крыши: «Видишь, лежит кусок графитового стержня? Его бери». Поднимаешься по лесенке через лаз на крышу, хватаешь лопату или щипцы и бегом к куску, бросаешь его вниз и бегом обратно. Надо было уложиться до 1 минуты 20 секунд, чтобы не хватануть смертельную дозу. Каждый поднимался на крышу только один раз. Я два дня пробыл на станции – одевал людей.
Самое страшное – мысли о том, что будет дальше, какие последствия… Чтобы дух поддержать, к нам приезжали с концертами артисты, привозили кинофильмы.
Каждую неделю получал из дома письма. Жена писала, что сынишка делает первые шаги, что любят и ждут. Я тоже писал. А когда по комсомольским делам выезжал за пределы зоны, получалось ещё и позвонить.
Меняли людей через два месяца, а мне замена не пришла ни во второй, ни в третьей партии. Так и пробыл там полгода.
Возвращался домой наш полк в ноябре. Состав подошёл на первый путь – на перроне играл духовой оркестр, звучали речи, а глаза ловили в толпе встречающих родные взоры жены и сынишки. Я дома!
Светлана Базилевская.
Наша справка
Николай Литвинов, участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, в этом году его имя занесено в областную Книгу Почёта Волгоградской области общественной организации «Союз «Чернобыль». Женат, имеет сына и дочь, трёх внуков.
Отправить ответ