В областном суде начался судебный процесс по делу о признании преступлений немецко-фашистских захватчиков на территории Волгоградской области в годы Великой Отечественной войны преступлениями против человечности и геноцидом советского народа.
Будут рассмотрены многочисленные факты, свидетельские показания и архивные документы, материалы расследования уголовного дела, возбужденного Следственным комитетом РФ по статье 357 УК РФ «Геноцид».
Установлено, что с первых дней, как только захватчики появились на территории Сталинградской области, они приступили к грабежу, избиению и пыткам населения. Оккупационными властями была введена трудовая повинность для работы в пользу Германии и вермахта. Оставшиеся запасы государственного и колхозного зерна, скота и птицы конфисковывались в пользу гитлеровской армии. При попытках хоть как-то воспрепятствовать мирные жители подвергались жестоким наказаниям, вплоть до расстрела.
Важнейшей частью оккупационной политики был массовый насильственный угон в рабство жителей региона. В Германию и на территорию находившихся в тылу германских войск европейских государств на работы и в концентрационные лагеря вывезено более 64 тысяч советских граждан, с большинством из них родственниками была утеряна связь, многие погибли.
Сегодня во Фролово проживают три женщины, чьё детство – немецкие трудовые лагери, плен.
— Нас не считали за людей, мы были просто трудовым ресурсом. Потому и лагерь – деревянные бараки с матрасами, набитыми соломой, и еда – варево из картофельных очисток, и труд на полях — до изнеможения. Организм был настолько истощён, что волосы перестали расти. У нас не было имён. Только номера на одежде, — рассказывает со слезами на глазах Екатерина Хала. В лагерь её угнали из Минска, где она гостила у тёти.
—Когда подогнали машины, никто из жителей нашей деревни не знал, куда нас повезут. Кто пошустрее, смогли убежать, а нас у мамы трое – мне десять лет, Коле – восемь и Вовке – шесть. Как бежать?.. Привезли на станцию. Состав сформировали так: два вагона с такими, как мы, мирными жителями оккупированных территорий, один – с ранеными немецкими солдатами, два с жителями, один с солдатами… Так оберегали себя от подрывов, которые устраивали партизаны. Если нужна была кровь раненым из «немецких» вагонов, её брали у людей из наших. И у меня брали, — вспоминает Любовь Шевцова (в годы войны она жила под Псковом). — Нас привезли в лагерь на территории Литвы. Сразу отсортировали: здоровых старше 15 лет увезли, старых и малых оставили. Помню колючую проволоку, часовых и постоянный страх…
— Село Девица (Воронежская область), где мы тогда жили, заняли немцы. Стали собирать жителей для отправки в лагерь, — рассказывает Александра Клеймёнова. — Сгоняли всех. Кто пытался спрятаться в погребе – доставали и расстреливали. Кто хотел уйти под покровом ночи – расстреливали. Паренёк лет шестнадцати уже из колонны метнулся домой за валенками – застрелили… Его тело на плетне помнилось долго…
Заявление областного прокурора предъявлено по поручению Генерального прокурора РФ в целях защиты национальных интересов страны и последующего доведения до мировой общественности информации о жертвах оккупантов и карателей в годы Великой Отечественной войны, восстановления исторической справедливости.
Подготовила Светлана Базилевская.
Отправить ответ