штабы и окопы Виктора Колоскова
1986 год. Меня, старшего офицера оперативного отдела штаба армии, пригласили в отдел кадров: «Есть ли причины, чтобы не ехать в Афганистан?». Таких не было, и вскоре самолёт уже нёс меня в Ташкент, оттуда в Шинданд, а там вертолётом до Кабула.
Первое впечатление – очень жарко, пустынно и волнительно.
Перед отправкой в Афганистан солдаты проходили дополнительную подготовку. Уже на месте первое время за молодыми присматривали солдаты с боевым опытом, и у новоприбывших офицеров такие помощники были. У меня опыт уже был — до Афганистана я служил в Германии, Закавказье, отучился в академии. Подполковник.
Работа нашего отдела — планирование и проведение боевых действий. Например, надо было освободить от бандформирований какую-то местность — мы разрабатывали план действий, брали батальон кандагарской бригады шиндандской дивизии, подразделения артиллерии, привлекали афганские соединения. Оповещали мирное население, создавали «коридор», давали время, чтобы уходили, раздавали помощь — продукты, одеяла. И начинался бой.
Часто в афганских соединениях находились предатели, мог целый полк перейти на сторону моджахедов. Поэтому план разрабатывали в двух экземплярах. Согласовывали с афганским представителем, а потом меняли время, позиции своих войск. Помогало.
Старались избежать не только потерь, а по возможности и боёв. Однажды надо было увести две дивизии от границы с Пакистаном. Я тогда был начальником штаба оперативной группы. Поехали с начальником разведки по кишлакам — вели переговоры с формированиями, официально с нами не воевавшими, кое-как убедили не открывать огонь, и мы не будем. Мы выполнили поставленную задачу — обеспечили вывод дивизий. Около месяца длилась операция, за это время ни одного убитого, только один раненый.
С благодарностью вспоминаю первого командарма Виктора Дубынина. Он был некабинетным командиром, никогда не начинал операцию, пока сам на месте не разберётся во всех тонкостях и возможных рисках. Часто не соглашался с указаниями московских генералов, за что те его не жаловали. Но для него главным было сберечь людей.
Местные жители. Когда мы раздавали им еду и одежду — они благодарили, темнело – они доставали автоматы… В магазин в Кабуле мы шли только с оружием, и не в одиночку.
Жили мы, офицеры штаба, в таких же модулях, как и солдаты. Только наш был поделен фанерными перегородками на «комнаты» на 2-3 человека. Да мы и бывали там мало. Разработаем «войнушку» (так между собой называли боевые операции), проведём, вернёмся на недельку, а то и не возвращаемся — надо планировать действия в другом районе, сразу едем туда.
Из снарядных ящиков баню соорудили, из камней сложили печку, бочку под бассейн приспособили — наш быт.
Однажды встретил в Кандагаре своего родственника, он служил штурманом на санитарном самолёте. Дом вспомнили…
Пока я там служил, жена в церковь стала ходить. В отпуск прилетел — дочку окрестили. На войне нет атеистов.
Я два года в Афгане. В штабе практически не бывали — в основном по окопам. И ни разу не ранен, лишь контужен однажды.
Об участии в боевых действиях жене рассказал, когда уже приехал домой. А в письмах всегда писал, что сижу в штабе и перебираю бумаги.
Вернулся в Кабул после трёх месяцевочередной боевой операции, а меня награды ждут. Так совпало, что сразу четыре — орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР», афганский орден Красного Знамени, медаль «За безупречную службу» и юбилейная «70 лет Вооруженных Сил СССР». Через год получил орден Красной Звезды — самая дорогая моя награда.
После Афганистана была служба в Германии — в Оперативном управлении Западной группы войск. Затем в Черниговском гарнизоне. А когда он оказался украинским, я написал рапорт на увольнение — я присягал другой стране.
Светлана Базилевская.
Под фото:
Виктор Колосков, полковник в отставке, преподаватель Фроловского промышленно-экономического техникума.
В 1971 году окончил Ульяновское гвардейское танковое училище. В 1984 — академию бронетанковых войск. Служил в Германии, Закавказье, на Украине, в Афганистане. В 1999 году приехал жить во Фролово.