Шесть раз менялась власть в хуторе
Продолжаем публикацию сокращённого варианта научной статьи «Полвека из жизни Донского хутора» фроловского священника Евгения АГЕЕВА, вышедшую в московском журнале «Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета». Она посвящена исследованию приходской летописи Пантелеимоновского храма хутора Летовского Фроловского района. Её вели сельские священники в период с 1874-го до конца 1929 года, отставив нам документальные свидетельства о судьбоносных для нашей страны и Донского края событиях столетней давности. В первой части мы узнали о жизни в хуторе до революции. Сегодня окунёмся в роковые 1917-1919 годы.
После описания тягот военного 1915 года записи обрываются…
Возобновляются они с апреля 1919 года. Новый священник о. Феоктист Маланьин поставил своей целью восполнить пробел в приходском летописании, вызванный революционной смутой.
Повод, побудивший взяться за перо, – очередная смена власти в хуторе Летовском. Казачьи войска отступили за Дон, оставив левобережье наступавшим частям Красной Армии. Священник описывает события в России и на Дону в 1917-1919 гг. так, как видит их сам: «О политическом перевороте в сей книге ещё не упомянуто. Нужно заметить, что 26 февраля 1917 года Царь Самодержавный Николай II отрекся от престола «во благо народа», передав власть своему возлюбленному брату Михаилу, который 27 февраля тоже отказался царствовать. До ноября 1917 года управляло российской державой «Временное Правительство» из членов народной русской Государственной Думы, а к ноябрю 1917 года власть государства перешла в руки «Советов рабочих и солдатских депутатов» – образовались «Народные Комиссары» – диктатура пролетариата. Учредительное собрание не состоялось по политическим соображениям. До июня прошлого 1918 года учреждена власть советская, большевистская. Против этой власти на юге России восстали казаки и на западе поляки. Борьба политическая против власти «советов» идет до настоящего дня. Не видно конца Гражданской войны. Наша местность шестой раз перешла из рук в руки. Жители трепещут…»
Опасения сбылись с лихвой: красноармейцы реквизировали и без того скудный урожай, подводы с лошадьми и рабочую силу. Кто мог, убегал из хуторов, в сентябре полностью остановились полевые работы, самых необходимых товаров в лавках не было.
В преддверии суровой зимы священник вспоминает в своей записи о болезнях, которые поразили население в 1918 году: лихорадка разных видов, рожа, оспа, холера, тиф местами еще не прекратился. «Карающая и милующая Десница Всевышнего действует на нас, грешных, во всей силе: болезни, войны, стоны и слезы матерей, детей, сирот, и, не дай Бог, сильный голод. Боже, сохрани нас от всякой напасти, голода, напрасной смерти и междоусобной войны!» – с тяжелыми предчувствиями пишет о. Феоктист.
В октябре и ноябре продолжается массовая реквизиция у жителей хутора скота: коров, овец, а также птицы для питания красноармейцев. И только в середине декабря, когда части Красной Армии переправились через Дон и продолжили преследование казаков, хутор Летовский освободился от постоя и прокорма солдат.
Положение было плачевным: зима только начиналась, но уже почти не осталось запасов продовольствия, не были заготовлены дрова, для отопления изб были сожжены заборы и сараи, не было соли, мыла и керосина, немногий уцелевший скот страдал болезнями, распространялись по хутору тиф и лихорадка.
Наступивший 1919-й год не принес облегчения: в январе и феврале на фоне разрухи в хуторе свирепствовал повальный тиф, многие умирали, мер против эпидемии не было никаких. Никого не радовали ни обильные снегопады, которых не было много лет, ни дружное таяние снегов, ни ранняя весна. Говеющих на великопостных службах было очень мало: кто-то на войне, кто-то убежал от войны, кто-то умер от тифа, а кто-то ещё лежал больной. Только к празднику Пасхи, выпавшему на 29 марта, собралось много народа из окрестных хуторов.
Не прекратились болезни и смерти и в апреле. С весны и до конца 1919 года священник не делал записей, и мы не знаем, что происходило в опустошённом Гражданской войной хуторе. Очевидно, острый дефицит рабочей силы не позволил собрать сколько-нибудь достаточный урожай, этот год окончился страшным голодом, от которого умерло много людей.
В конце декабря священник делает короткую запись о том, что хлеб и картофель у них на хуторе пока есть, но «к весне будет жутко!»
После ухода Красной Армии жизнь стала спокойнее, но население хутора сильно поредело.
В январе 1920 года немногих трудоспособных мобилизовали на заготовку дров в донских пойменных лесах для железной дороги. Священник пишет, что служит в церкви один, без певчих и молящихся. Закончилось церковное вино для совершения литургии, свечи и масло для лампад, и не было возможности ничего достать. Оставшиеся хуторяне кое-как посеяли поля и посадили огороды.
В июне 1920 года о. Феоктист был переведён к Христорождественской церкви станицы Старогригорьевской, а его место занял последний автор летописи – о. Адам Чечко. Он достаточно откровенно описывал происходящие вокруг события, в том числе начало коллективизации, многим был недоволен. При аресте священника в октябре 1929 года летопись была изъята, содержащиеся в ней «контрреволюционные» и «антисоветские» высказывания во многом послужили основанием для расстрела автора.
Продолжение следует.
Источник:
http://pstgu.ru/download/1484735446.6_Ageev_91-106.pdf
Отправить ответ