Обманутая

Обманутая

Катя лишилась квартиры. Как поясняет, по собственной глупости. И сколько таких случаев…

— Нас семеро было. Я младшая. Даже не помню, как из дома забирали. В документах написано, что мать пила. Отец от нас отказался. Я очень хочу его найти. Не для того, чтобы, как показывают в передачах, что-то ему высказывать. Просто посмотреть на него, увидеть, — словно предвкушая возможную встречу, девушка улыбнулась.

С самого начала разговора видно, насколько она открыта и доверчива — достаёт папку с документами, чтобы показать свидетельства сиротства, охотно отвечает на все вопросы. 

— А братья, сёстры твои где?

— Серёжу, знаю, усыновила семья из Германии. Две девочки, как мне сказали, вроде бы умерли. Ещё одни сестра и брат в Волгограде живут, но у них там свои проблемы… 

— Катя, чем запомнились годы в детском доме?

— В каком именно? В Новоаннинском или в Кировском? Везде били. Когда я ещё совсем маленькая была, я раскачивала коечку — просилась в туалет, меня не пускали, а потом били… Такие толстые тётки. Только их запомнила из первого детского дома. Я почему воды до сих пор боюсь — они бросали меня под душ и закрывали дверь, у меня была паника, я задыхалась, кричала…

— А после детских домов где ты жила?

— В интернате, отправили меня учиться в спецшколу. Помню, как приезжали спонсоры с подарками: велосипеды, ролики привозили. Вы думаете, мы на них катались? Нет, нам их никто не дал. Как-то раз папа одной девочки привёз много фруктов нам всем. Мы думали, их за ужином раздадут. Ничего не дали. Мы видели в окно, как тётки наши понесли сумки домой…

— Катя, ты профессию какую-нибудь получила?

— В училище на маляра училась.

— Работала маляром?

— Да кто ж меня возьмёт! Высота, вдруг я упаду, никто отвечать не хочет… Я ведь из спецшколы…

— Катя, а есть среди воспитателей, преподавателей такой человек, которого ты вспоминаешь с любовью и благодарностью?

— Вера Ивановна, — похожая на лисичку Катя снова засветилась в улыбке. Она потянулась к тумбочке и достала из шкафчика большой платок с вышитыми зверушками и радужными буквами: «С днём рождения!».

— Это я ей подарок вышиваю.

— Как красиво и необычно. Это что за способ вышивки?

— Это «узелок». Меня в интернате научили. Я уже много чего вышила.

Катя достала маленький фотоальбом. В нём снимки её работ, которые уже раздарила.

— Вообще я хочу много навышивать для больных детей, пусть радуются.

— Тебе их жалко? (Кивает). А себя ты жалеешь?

— А чего мне себя жалеть? У меня руки-ноги есть, я не лежачая. На хлеб себе заработать могу.

— Молодец, что такая оптимистка. Другой человек на твоём месте совсем бы отчаялся.

Катя, как сирота, получила квартиру в Волгограде. По её словам, хотя и однокомнатную, но светлую и просторную. Поставила новое окно. А потом ей позвонил неизвестный мужчина и предложил установить новую дверь. Дверь установил. Подружился с Катей. Потом предложил переехать с ним в Астрахань… В общем, квартиру он продал, денег Кате не дал. Правда, не совсем оставил. Купил крошечную квартиру за 400 тысяч в малосемейке во Фролово. Но оформил собственность на себя.

— Я сюда и переехала. Сидела тут одна. Ни работы, ни прописки (он же меня выписал!), денег нет. Есть охота – думала с ума сойду… Тут был диван. Думала, кому бы его продать, чтобы поесть купить…

— Насколько я знаю, тебе помогли соседки…

— Они меня кормили. Я им так благодарна! Хочется что-нибудь для них сделать. Пока гололёд, в магазин для них бегаю за продуктами.

Соседки стали бить в колокола – несчастная брошенная девушка-сирота, без квартиры осталась… Подключились работники социального обслуживания. Они вышли на мужчину, который продал Катину квартиру. У него своя правда, он говорит, что делал всё по просьбе Кати. А так как она инвалид детства по умственному развитию, то что тут докажешь… Кстати, об инвалидности. Она у неё в детстве значилась. Но потом, как пояснили соцработники, ситуация была запущена, документация нужная не велась, и сегодня доказать инвалидность уже очень сложно. Катя без группы. С группой хоть какая-то копейка у неё была бы за душой. Но сейчас она устроилась по договору на работу уборщицей. Говорит, что старается. Показала маленькую картонную коробку с монетками. Копит на ремонт:

— Я как побываю у кого-нибудь в гостях: «Ах, как у вас красиво! Я тоже так хочу!». Но разве можно завидовать? Бери и делай.

Мужчина, который продал Катину квартиру, вроде бы согласился оформить на неё эту во Фролово. Пусть она в четыре раза дешевле, значительно меньше, но всё-таки жильё. Лишь бы не нашлось новых людей, желающих воспользоваться доверчивостью девушки…

…Сколько их таких — сирот, не готовых после детдомов и спецшкол к взрослой жизни, потерявшихся и запутавшихся, лишившихся своих квартир, ставших бомжами… Боль нашего общества…

Лариса Косьян.