Кусочек детства среди войны

Людмила Агеева — одна из восьми фроловчан, чьё детство было сталинградским

— Мы жили в Сталинграде. Жили хорошо. Мама работала учителем в школе, папа — заведующим магазином. Недавно родился братишка. Всё перечеркнула война, — рассказывает Людмила Ивановна. — Папу призвали на фронт. Мы пошли на вокзал проводить его. С большим трудом удалось пройти на перрон. На путях стоял товарный состав, было много людей, мы долго искали отца, а когда увидели, маме стало плохо. Состав тронулся, мы долго махали рукой вслед…

Папа уходил в гражданской одежде, а когда выдали военную, гражданскую выслал домой, вложив записочку, что их грузят в вагоны, как доедет до места назначения, напишет. Больше от него вестей не было. Мама долго искала, писала запросы, ответ один – пропал без вести.

…Самые страшные детские воспоминания — как бомбили город. Заслышав сообщение о воздушной тревоге, мы выбегали из квартиры и прятались в подвале или в вырытых во дворе окопах. Однажды бомба взорвалась в нашем дворе, дверь подвала засыпало землёй, мы оказались замурованы. Хорошо, среди прятавшихся в подвале было несколько мужчин, они выбили в стене кирпичи, и через эту дыру мы смогли выбраться. Побежали в другой подвал. Бомбы летят со свистом, взрывы вокруг… Так страшно… Не добежав до подвала, мы попрыгали в окопы. Мама с братишкой оказались в одном, я – в другом. Семилетняя девчонка, и вокруг война…

…Не знаю, как мама умудрялась находить для нас еду в голодном городе. Помню, однажды принесла пшеницу – разбомбили элеватор, удалось немного набрать. Уже в эвакуации нам давали хлеб по карточкам. Небольшой кусочек, от которого оставались во рту колючки. Мама устроилась на работу в детский садик, брала с собой Юру, их там кормили. А мне в каком-то учреждении выдавали похлёбку. Я надевала сшитое мамой из старой солдатской шинели пальтишко, брала бидончик и шла. Это будет потом, а пока, в Сталинграде, не было и того кусочка с колючками…

…После очередного налёта немецкой авиации мы вернулись домой, а дома нет — руины… На руках у мамы Юра, я держусь за её подол, и всё, больше нет ничего. Каким-то чудом из той жизни сохранилась только моя довоенная фотокарточка.

…Помню товарный вагон, в который нас погрузили, и непонятное тогда для меня слово «эвакуация». В пути нас снова преследовал пугающий гул самолётов, рвались бомбы, люди в страхе прятались друг за друга. Хотелось пить, есть, но ничего не было. Нас привезли в Саратовскую область, жильём снова стал подвал.

…Со временем мама устроилась на работу, нам дали комнату. Я пошла в школу. Ученики с первого по четвёртый классы занимались в одном кабинете, учитель по очереди давал каждому задания. Вместо тетрадок у нас были обрывки газет.

…Какие у нас были игрушки и были ли — не помню. Среди страха и голода мы, кажется, разучились играть…

…Однажды мама принесла свёрток, а в нём — детское розовое платьице (подарок от союзников). Оно как будто было из другого мира. Яркое, лёгкое. Такой кусочек детства среди войны.

Записала Светлана Базилевская.