Возмездие
Это было в далёких пятидесятых годах прошлого века. Мы, дети, летом купались в озере Гагарино (жили тогда в хуторе Ярки Клетского района). Называлось оно так, потому что с весны в нём гнездились птицы гагары. Однажды, когда мы с другом после купания шли домой, на нас напала птица (мы её называли овсянкой. Она была похожа на сороку, только размером меньше) — бросалась в лицо, мы отбивались и шли дальше, но она снова и снова кидалась на нас и грозно кричала «Ча-ча-ча». Потом она применила другой способ: залетала вперед на пять-шесть метров и с криком, с распростёртыми крыльями бросалась под ноги. И тогда мы догадались, что птица зовёт нас на помощь. Вернулись назад, она успокоилась, перестала кричать и что-то по-своему ворковала. На какое-то время пропала из виду и потом мы увидели её в пятидесяти метрах от дороги. Она зависла в воздухе над кустом травы и кричала. Подошли ближе и увидели гнездо и три сереньких комочка в нём, а в траве — змея. Она уже заглатывала птенца. Мы нашли палки, выволокли змею на дорогу, убили и закинули в кусты. Овсянка зависла в воздухе и так запела над нашими головами, такие стала выводить рулады, что курскому соловью и не снилось. Потом ещё пару раз она подлетала и приветствовала своим пением. Последний раз мы видели её с семейством ближе к осени, их было пятеро.
Как я был в роли Мазая
Я встал рано утром. Солнце ещё не взошло, но жаворонок поднялся на такую высоту, что купался в лучах солнца. А с земли казалось, он купается в цветах, куполах соборов. Тепло, тихо. По воде примерно в километре-полутора от берега плывёт корневище тополя, на нём – какое-то животное. Я столкнул лодку на воду, поплыл к корневищу, конечно, испугался, вдруг там волк или ещё кто, но возвращаться не стал. Подплыв поближе, увидел енота-полоскуна. Енот прыгнул ко мне в лодку, уселся и начал умываться лапками. Мы поплыли к берегу. Енот вёл себя спокойно, но когда до берега осталось примерно метров десять, рванул из лодки и был таков.
Дружба
Были у нас в хозяйстве тёлочка Зина, собака Кутя и поросёнок Кузя. Вся троица откликалась за зов Кудзин, но первый — всегда Кузя.
В 1953 году зима была суровая, снежная, морозная. Пришла весна, и лёд на Дону тронулся. На излучине произошёл затор льда, и вода начала быстро прибывать и затоплять пойму. Утром проснулись, а полая вода в 10 метрах от дома. Она всегда прибывала постепенно, лёд на озёрах таял, а в этот раз подняла лёд монолитом. В лесу находился скот и лошади. Скот спасли, а лошади сначала поплыли к берегу, но, заметив озёрный лёд, направились к нему, думали — земля. Большинство лошадей, выбившись из сил, погибло.
А наша троица начала заготовку корма. Поросёнок лазил в воде, в этом мусоре искал рыбу, выносил на берег, телок охранял, а кобель таскал на гумно, складировал, накрывал соломой и мчался за новой порцией. А потом троица приступала к трапезе. Если Кутя и Кузя уплетали с аппетитом, то Зинка, наверное, из солидарности иногда позволяла себе кусочек.
Прилетели самолёты, ликвидировали затор, уровень воды чуть упал, но пойма была затоплена. Вода ушла только в мае…
Маня
У нас в хозяйстве ещё до войны была корова по кличке Маня. Мама просверлила ей рог и вложила листок с молитвой «Живые в помощи». Грянула война. Однажды ночью в хутор прискакали четверо красноармейцев, коней привязали в стойле — два с одной и два с другой стороны от коровы. На рассвете все услышали взрыв, четыре коня были убиты, а корову не тронул ни один осколок.
Хутор заняли немцы. Корову мама доила под надзором одного из них, он забирал молоко, но не себе, а офицерам. В один из дней немцы пришли на подворье, положили телёнка на телегу, а Маню привязали к телеге и увели со двора. Но через некоторое время корова с телёнком вернулись. Оказалось, в дороге корова оборвала верёвку и убежала, телок – за ней. Больше попыток увезти их не было (я думаю, офицер, который пил молоко, был чином выше, поэтому и не трогали).
Вскоре пришли наши войска. Солдаты говорили, что скоро начнутся бои, и посоветовали матери уйти с семьёй. Они помогли и хомут на корову сделать. В одну из ночей мы погрузили свой скарб и ушли во Фролово. Нас поселили в хуторе Амелино. Здесь мы прожили с лета 1943 до лета 1944 года, потом тронулись в обратный путь. Дом наш оказался не разрушен, солдаты где-то достали и помогли поставить окна, двери. Начали мы новую жизнь.
Маня всё же погибла – в 1947 году подорвалась на выпасе на противотанковой немецкой мине.
Валерий Алпатов.