Во времена гонений на Церковь были люди, не отрекавшиеся от Христа даже под пытками и угрозой смерти
Новая книга фроловского священника Евгения Агеева — это жизнеописание одного из многих тысяч российских священников, совершивших свой исповеднический подвиг в годы Большого террора (1937-1938 гг.).
— О священнике Алексии Добронравове я узнал от его внука – фроловчанина Юрия Тихоновича Власенко, старший брат которого Игорь Тихонович собирал о нем информацию. К сожалению, он не дожил до открытия следственного дела. Мы с Юрием Тихоновичем и его другим братом Олегом Тихоновичем запросили дело из ФСБ, изучили его и сочли своим долгом поведать людям о жизни и мученической кончине доброго и верного Церкви пастыря, — говорит отец Евгений. — Мало о ком из репрессированных священников у нас есть такая подробная информация, историю его жизни бережно хранила семья.
— О дедушке-священнике я узнал от мамы, когда ещё учился в начальной школе. Она рассказывала его историю с опаской, боялась сказать лишнего (мама работала учителем), — поделился Юрий Тихонович. – Спустя годы мы с братьями ездили в станицу Перекопскую (Клетский район), где стоит церковь, в которой служил дед, помогали в её восстановлении.
…Из книги мы узнаём, что родом протоиерей Алексий Добронравов был из Астраханской губернии из семьи священника. Детство его прошло в Средней Ахтубе. После окончания духовной семинарии четыре года служил в школах учителем русского языка и литературы. В 1905 году был рукоположен в сан священника. Служил 30 лет. Вырастил с женой трёх дочерей. По воспоминаниям родных, отец Алексий «был подвижным, энергичным, разговорчивым, очень эмоциональным и жизнерадостным человеком».
…Первый раз отца Алексия арестовали в 1919 году и обвинили в вооруженном сопротивлении частям Красной Армии. Во время боёв в слободе белогвардейцы установили пулемёт на колокольне Никольской церкви, откуда и вели огонь по наступающим красноармейцам. Спасло отца Алексия от расстрела поручительство красного командира по фамилии Соломин, который был его учеником.
По воспоминаниям родственников, в двадцатые годы отца Алексия неоднократно вызывали на допросы в органы ОГПУ, угрожали, принуждали к сотрудничеству, заставляя писать доносы на прихожан, сообщать об услышанном на исповеди. Отец Алексий отказывался быть осведомителем, иногда его держали один-два месяца под арестом, но потом отпускали.
Священник А. Добронравов со своими прихожанами отстаивал колокольный звон, когда райисполком принял решение его запретить. В пользу звона они приводили веские причины вполне материального характера: подача сигналов в метель и пургу, пожарный набат, выход людей на работу и детей на учёбу. Колокола не сняли, но Советская власть не забыла тех, кто воспротивился ей, и через год с небольшим наступили расплата и время страдания за веру. Началась череда арестов жителей слободы. Все арестованные были для следствия средством подобраться к священникам Никольской церкви.
Отца Алексия Добронравова обвинили в антисоветской агитации за выступление с речью — обычным священническим словом на похоронах монахини в 1930 году, за переписку со своим архиереем, за посещение монахинь. Отец Алексий признавал эти факты, но «не видел в своих действиях ничего преступного».
15 мая 1933 года заседание тройки при ОГПУ по Нижне-Волжскому краю за антисоветскую агитацию приговорило отца Алексия Добронравова вместе со священником Георгием Замятиным к заключению в лагерь сроком на три года.
Священник вернулся к родным в Астрахань в 1936 году. Больной, разбитый, одряхлевший, почти без зубов. О своей жизни в лагере он почти ничего не рассказывал, на расспросы отвечал неохотно и скупо, стал молчаливым, задумчивым, невесёлым.
В последний раз отец Алексий был арестован 12 февраля 1938 года (в субботу перед Прощеным воскресеньем) «за систематическую агитацию и церковную пропаганду, а также высказывания террористического характера».
Главное свидетельство достойного исповеднического подвига отца Алексия Добронравова – протокол его допроса. Священник полностью отрицает показания лжесвидетелей. На очной ставке со свидетелем Добронравов отвечал: «Да, за религию я агитацию вел, ибо это моя обязанность, но угрозы я не высказывал. Я виновным себя не признаю, больше ничего показать не могу».
Несмотря на абсолютную недоказанность вины, отсутствие вещественных доказательств, несмотря на полное отсутствие состава преступления, Клетский райотдел НКВД направил это уголовное дело…в Сталинградское управление НКВД – для вынесения окончательного приговора «тройкой». Священник был приговорен к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 5 марта 1938 года в Сталинграде, место захоронения неизвестно….
ххх
«…В 1957 году нашу маму, Власенко (Добронравову) Нину Алексеевну, вызвали в Камышинское НКВД Сталинградской области (наша семья тогда проживала в селе Костареве Камышинского района) и устно сообщили ей, что её отец А.А. Добронравов умер от сердечного приступа в 1943 году где-то на Колыме… Теперь мы знаем по публикациям в печати, что такие стандартные ответы в 1957 году давали тысячам родственников репрессированных…» (из воспоминаний внуков священника Олега и Юрия Власенко).
А.А. Добронравов был реабилитирован прокуратурой Волгоградской области 4 июня 1989 года.
Подготовила Лариса Косьян.
Богоявленский храм станицы Перекопской – последнее место служения протоиерея Алексия Добронравова. До этого он служил в волжских селах Быково, Луговая Пролейка, после революции до ареста в 1933 году он был настоятелем и благочинным в слободе Николаевке (ныне город Николаевск).
Отправить ответ