Самой возрастной фроловчанке Татьяне Дорожкиной исполняется 100 лет.
— Семья у нас была большая — 25 человек, — рассказывает Татьяна Николаевна. — Нас, детей, у родителей четверо — Василий, Ирина, Агей и я, младшенькая, да их семьи. Тогда старшие дети, создав свою семью, не уходили из родительского дома. Так и жили под одной крышей несколько поколений. У каждого свои обязанности были. Я полы мыла, племянников нянчила. Девчонка ещё, поиграть охота, и Марк, муж сестры, санки мне смастерил. Он и дома строил, и обувь шил — на все руки мастер был. Жили мы в хуторе Муравли. Дом наш был большой, крепкий, светлый.
— В 1969 году я ездил в хутор. Дом так и стоял. В нём была начальная школа, — говорит Николай, сын Татьяны Николаевны.
— Почему же вы ушли из своего дома? – спрашиваю её.
— Работящие были, вот и стали крепкими хозяевами, зажиточными. И попали под раскулачивание. Добрые люди предупредили отца, что утром за ним придут, и в ночь он ушёл из хутора — уехал в Баку, где сын служил. Нас же выкинули из дома, поселились мы за рекой Медведицей.
Сегодня в её доме многое напоминает о доме родительском. Та же икона в углу (и гонения за веру были, сколько лет минуло, а сохранили). И сундук тот же — с ним ещё отец уходил на службу. И почитание рода — на стене портреты родителей Николая Фадеевича и Аксиньи Минаевны, брата Агея, погибшего в Великую Отечественную — уже в 1945-м, в Берлине.
— Смотрю на них, вспоминаю, бывает, и поговорю, — продолжает Татьяна Николаевна.
Воспоминания о войне в её памяти самые полные, самые яркие. За такую долгую жизнь сколько было событий — и радостей, и горестей, и переживаний… Как фильтрует их память — одни невозможно вспомнить, а другие — забыть?..
Вот и военные годы не забываются. На фронт из их семьи ушли брат Агей и муж сестры Марк. Брат Василий по брони работал в тылу. Вот их портреты на стене. Рядом — тоже воевавших мужа Алексея, трёх его братьев Степана, Александра и Ильи, и мужа их сестры Максима.
— Отец рассказывал, что в один день и рядовым был, и командиром, и штрафником… — говорит Николай. – «Бой идёт. Командир убит, обоймы винтовок уже расстреляны, мы лежим, что делать, не знаем… И злость во мне, и отчаянье… Вскочил: «Давай, ребята!», а потом ещё словец добавил… Пошли мы врукопашную… После боя начальство приехало: «Где командир?» — «Убит». – «Кто поднял бойцов в атаку?» — «Рядовой Вершинин». – «Принимай командование». Следующая атака. Тут пришлось отступить. Снова начальство: «Кто командир?» — «Я». – «В штрафбат!» Хорошо, не успели отправить — снова в атаку пошли…».
Татьяна Николаевна тоже была на войне — окончив в 1942 году фельдшерско-акушерскую школу, работала в госпитале. Прошла с ним от Сталинграда до Батайска Ростовской области. Там его расформировали, а Татьяна вернулась во Фролово, стала работать в больнице. Заведовала фельдшерско-акушерским пунктом в хуторе Благодатном, затем – в Дудаченском, в Грачах. 34 года лечила хуторян. С теплотой вспоминает пациентов и свой велосипед, который был хуторской «скорой помощью».
Наверное, у Дорожкиных гены долгожительства — брат Василий дожил до 96 лет, сестра Ирина — до 90, Татьяне — уже 100. Ещё четыре года назад она и в огороде помогала, и по дому, пока не сломала шейку бедра. Сегодня ходит с тросточкой, сокрушается, что теперь не помощница.
— Вяжете? — обращаю внимание на начатое вязанье.
— Пытаюсь вспомнить, — улыбается. — Надо же чем-то заниматься.
Каждый день она переворачивает листочек отрывного календаря на столе: «Вот и день прошёл…». 2 апреля, перевернув очередной листок, сможет сказать, что прошёл целый век — ей исполнится 100 лет.
Светлана Базилевская.
Отправить ответ