500 писем и ангел-хранитель воина-интернационалиста Валерия Козловцева
…Ноябрь 1987 года. Туркмено-афганская граница. Я, младший сержант, начальник радиостанции Р-140 (после полугодичных курсов во Всесоюзной школе связи) прибыл в один из пограничных отрядов. Все отряды на границе с Афганистаном были воюющими. Их мотоманевренные группы стояли на всём 300-километровом протяжении границы и уходили вглубь Афгана до 100 километров. Преграждали доступ к границе бандформированиям, прикрывали колонны, идущие из Союза с гуманитарной помощью афганскому народу, ГСМ, бронетехникой. Я оказался в одной из таких групп. Будем защищать границу.
…О том, что я в Афгане, дома не знали. В письмах писал, что служу в подразделении связи, всё спокойно, иногда выезжаем на полевые учения… Просил ребят-почтовиков поставить союзный штамп. Зачем волновать родителей и жену?.. Раз в неделю вертолёт привозил нам почту. Для меня обязательно было три-четыре письма только от жены, а ещё — от родителей, друзей. Она писала каждый день, я старался ответить хотя бы раз в неделю. И сегодня храним и иногда перечитываем те письма. Их около 500.
…Встреча с отцом на вокзале разрушила мою тайну. Я вёз на заставу пополнение, душанбинский поезд шёл через Арчеду, отец работал на станции, и я выбежал на минуту повидаться, но оказалось, что он в данное время на участке в районе вагонного депо. Стоянка поезда несколько минут, он отправлялся, когда прибежал отец и меня увидел уже только в вагоне. Но форма-«афганка» ему о многом сказала. Теперь моя тайна стала на двоих.
…Привыкать к Афгану не пришлось – курс молодого бойца проходил в Туркмении, климат мало чем различается. Днём плюс 35-40 градусов, только солнце садится, — ноль. Самая высокая температура – плюс 68. Это не просто жара, это пекло.
…Уже потом, в Союзе, было удивительно, какой чистой и вкусной может быть вода, и пить её можно без всякой экономии. Там же мы предпочитали заваривать верблюжью колючку – такой чай сохранялся до пяти суток, а обычный плесневел уже за сутки. Многие ребята «зубы там оставили».
…С местными жителями отношения были ровные. Они с удовольствием принимали гуманитарную помощь – крупы, муку, постельное бельё, радовались обычным калошам. Однажды я участвовал в передаче средств связи для афганской национальной полиции — с помощью радиостанций мы координировали совместную работу против моджахедов. Я минут десять, используя те немногие слова из их языка, которые знал, пытался рассказать одному из афганцев, как работать на радиостанции. Он таращил глаза, кивал, улыбался, а потом на чистом русском языке говорит, что всё понял. Оказалось, он узбек, жил и учился в Советском Союзе.
…Мы, связисты, почти не покидали расположения отряда, но, как говорится, прилетало и нам – моджахеды практиковали ночной миномётный обстрел. Были и раненые, и убитые. Меня оберегала бабушкина молитва. Когда уходил в армию, бабуля, как ангел-хранитель, дала листочек с «Живый в помощи», я вложил его за обложку военного билета, и он был со мной всю службу.
…Фотоаппарат был под запретом, но почти на каждой заставе кто-то да заныкивал привезённый из Союза. Был и у нас. Так (на фото) объектив «поймал» нас у поста. Под стать ему был и весь наш городок – землянки с печками-буржуйками, в которых жили, корпуса столовой и других помещений – всё под маскировочной сеткой. Когда приезжали артисты (в нашем отряде выступали Валерий Леонтьев, Иосиф Кобзон), столовая становилась концертным залом. В свободное от службы время играли в футбол, пели под гитару. Служба как служба, только вокруг – война. И это чувство всегда с тобой.
…13 февраля 1989 года наш отряд покинул Афганистан. Родная земля, дом уже близко, но ещё до мая дослуживали свой срок. А дома ждали родные, подрастал сынок. И только тогда они узнали, что я вернулся из Афганистана.
Светлана Базилевская.
Отправить ответ