24 января — 105-я годовщина геноцида казачества. О том, как эти трагические события проходили на Донской земле, в своей статье рассказывает наш земляк, священник Евгений Агеев.
В этом году исполняется 105 лет с трагический даты – начала планомерного уничтожения большевиками казаков – военного сословия Российской империи.
В большинстве своем казачество отвергло большевистский переворот и оказало организованное вооруженное сопротивление советской власти. В 1918 году было провозглашено самоуправление Всевеликого Войска Донского. Казачьи войска составили основу Вооруженных сил на Юге России. Началась кровопролитная Гражданская война.
Начало планомерного уничтожения врагов советской власти – казаков – обычно связывается с датой секретного циркулярного письма Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года. Нужно сказать, что на момент его подписания Красная армия контролировала только незначительную часть Донской области и само письмо стало выполняться постепенно, по мере продвижения фронта на юг в начале 1919 года.
Чтение этого документа заставляет содрогнуться от жестокости и бесчеловечности его авторов – руководителей Коммунистической партии и Советского государства. В Оргбюро ЦК РКП(б) входили Ульянов (Ленин), Свердлов, Джугашвили (Сталин), Бронштейн (Троцкий), именно они несут персональную ответственность за гибель тысяч казаков. Эти нелюди избежали своего Нюрнбергского процесса, но не уйдут от Божьего суда!
«Последние события на различных фронтах в казачьих районах — наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск — заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбы со всеми верхами казачества путём поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.
4. Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.
5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.
ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли».
В начале 1919 года события в центре Хоперского округа – станице Урюпинской – развивались так. С 4 января 1919 года через станицу несколько дней двигались войсковые обозы — казачьи войска отступали под натиском Красной армии. На праздник Крещения 6 января в станице не осталось ни войск, ни властей, в этих условиях духовенство с прихожанами совершали традиционный крестный ход на реку Хопёр с великим освящением воды. После окончания богослужения станицу занял отряд красных казаков под командованием Ф. К. Миронова. Вскоре отряд Миронова ушел дальше — вниз по Хопру на станицу Усть-Медведицкую. 13 января вплоть до особого распоряжения был запрещен колокольный звон. На рынке невозможно было ничего купить — всё продовольствие забиралось непрерывно проходившими через станицу красноармейцами. Все жилые помещения были заняты войсками, включая и дома священников. Был арестован священник Вознесенского собора отец М. Дубровин. Началось распространение тифа от проходивших войск при полном отсутствии врачей и медикаментов. Без духовенства остался Вознесенский собор, так как второй священник отец А. Матвеев заболел тифом. Духовенству Христорождественского храма приходилось служить в двух приходах, кроме того, исполнять требы в окрестных станицах Петровской, Дубровской и Котовской, откуда священники уехали с отступавшими казаками. Основной требой стали причащение больных тифом и погребение умерших от эпидемии.
Урюпинский ревком 1 марта 1919 года собрал в помещении клуба приказчиков представителей имущих классов станицы: купцов, торговцев и священников. Собрание было окружено вооружёнными красноармейцами и по заранее подготовленным спискам им были объявлены размеры «контрибуции» – выкупа, который следовало внести за своё освобождение. Отцу Петру Протопопову удалось освободиться из-под стражи, уверив председателя ревкома Г. Рогачёва в том, что он не имеет наложенной на него суммы в 5 тысяч рублей. Уплатившие «контрибуцию» выпускались из здания, а остальные были помещены в окружную тюрьму (переименованную в «дом заключения»), из которой их выгоняли на общественные работы по уборке нечистот. В доме заключения многие заболели тифом и умерли.
С марта 1919 года на захваченных Красной армией территориях Хопёрского округа началось исполнение директивы ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах», прямо предписывавшей «беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путём поголовного их истребления» . Революционный трибунал приговорил к расстрелу множество казаков, приведённых из станиц и хуторов. Расстрелы проводились за станицей всю весну два раза в день — утром и вечером. Приговорённых убивали на краю ям, вырытых руками арестованных «буржуев». В это же время была разгромлена тюремная церковь, в которую после этого власти допустили духовенство для осмотра и для того, чтобы забрать уцелевшие иконы и предметы. В апреле на короткое время ревкомом снова был запрещён колокольный звон. В то же время богослужения и требы в храмах и в домах станичников совершались беспрепятственно, прекратилась лишь церковная проповедь из-за страха духовенства перед возможными последствиями. Начались аресты и расстрелы «спекулянтов» — всех, кто пытался достать необходимые для жизни товары.
Фронт приблизился к станице в конце мая, а 8–10 июня 1919 года части Красной армии покинули Урюпинскую. 11 июня в город вошли казачьи войска, которые были встречены колокольным звоном в церквях. С ними возвратились священники. По просьбе жителей 15 и 16 июня духовенство совершало крестные ходы к братским могилам расстрелянных во время «красного» террора и умерших от тифа, которых хоронили без церковных обрядов. За окраиной станицы было обнаружено одиннадцать больших могил, последняя из которых была ещё не до конца заполнена.
Террор по отношению к казачеству, развязанный весной 1919 года, в исследуемых округах практически не задокументирован, и нам трудно оценить его масштабы. Если и были какие-то документы у красных, то они были уничтожены при наступлении Белой армии в мае-июне 1919 года, следователи Особой комиссии не успели произвести расследования до отступления осенью 1919 года. Очевидно, что в ходе террора могли погибнуть многие представители духовенства, были обескровлены православные приходы, практически подорвана основа их деятельности.
В газете «Донские ведомости» летом 1919 года неоднократно сообщалось как о поездках членов Особой комиссии по пострадавшим от большевицкого террора станицам верхнего Дона, так и о многочисленных жертвах. В июне в главной газете Дона была напечатана заметка, в которой рассказывалось о расстрелах в станице Усть-Медведицкой весной 1919 года при большевиках:
«Расстреляно не менее 3000 чел., исключительно казаки ближайших станиц и хуторов, партиями, человек по 40–50. Делали это совершенно открыто. Вечером еще засветло везли этих людей на подводах по главной улице и все знали — куда и зачем везут. Ночью слышались из-за станицы залпы».
В одном из ближайших номеров уточнялось, что число расстрелянных относится ко всему Усть-Медведицкому округу, преимущественно это были пожилые казаки, после ухода красных «во многих хуторах стариков почти не встречается». А в следующем номере сообщалось о работе следователей особой комиссии в окружной станице и том, что ими было установлено: большевиками в станице «расстреляно и замучено различными садистскими способами более двухсот стариков и женщин». К сожалению, документы об этом не обнаружены в имеющихся фондах комиссии. Сообщала газета и об уничтожении красноармейцами культурных ценностей: «Разгромлена богатейшая на Дону фундаментальная библиотека, физический и естественный кабинеты реального училища».
В годы Гражданской войны разорению подверглась вся жизнь на Среднем Дону, включая и административное управление, и сельское хозяйство, и образование. Православные храмы не подвергались систематическому разорению, но часто бывали повреждены в боях, при обстрелах, осквернялись при захватах станиц и хуторов частями Красной армии. Новые власти показывали свое отрицательное отношение к церкви и духовенству. Во время боевых действий прекратилась деятельность образовательных учреждений, тем не менее, отдавались распоряжения к иконам, книгам религиозного содержания, о прекращении преподавания Закона Божьего, об удалении икон, книг религиозного содержания. Многие представители духовенства открыто поддерживали казачью власть и Белую армию, они вынуждены были покидать свои приходы с приближением красных. Некоторые священники, остававшиеся на своих местах, или не имевшие возможности уйти, продолжали свое служение.
Наша память о жертвах большевизма не должна ограничиваться панихидой, которая совершается 24 января. Весь год должен стать временем памяти и уроком для всех нас, чтобы такие трагедии больше не повторялись.
Источник: Урюпинская епархия.
Отправить ответ