Вспоминаем бурового мастера Павла Васильева
«Около будки полевого аэродрома группа буровиков-разведчиков. В кучу сложены чемоданы, сумки. Вахта собралась лететь на буровую № 36. Слышен оживлённый разговор, на смуглых обветренных лицах щедрые улыбки. Суровая у буровиков работа, зачастую вдали от дома, поэтому и любит шутки этот слегка грубоватый народ, — с любовью пишет о буровиках корреспондент в одном из старых номеров нашей газеты. — Свежее раннее утро, безоблачное небо. Под самолётом проплывают квадраты полей, сверкают извилистые нити рек. В уютной кабине сидят буровики, 18 минут полёта, и под крылом «АН-2» показалась Берёзовская.
С аэродрома разведчиков везёт вахтовая машина. Позади шесть километров дороги среди могучих дубрав, и вот буровая. Ажурная вышка стоит на высоком берегу небольшой, почти высохшей речушки.
Пока сменяются вахты, беседуем с мастером. Павел Алексеевич неторопливо рассказывает о работе бригады, о людях. У него полное, чисто выбритое лицо, слегка прищуренный взгляд и добродушная улыбка. Чувствуется, какой у него спокойный характер. У таких людей даже в трудную минуту редко увидишь следы волнения на лице».
Газету с этой статьёй много лет назад достали из почтового ящика дочери бурового мастера Надежда и Вера и побежали к матери: «Мама, смотри: про нашего папу написали!». Сейчас они взрослые люди. Одна стала уважаемым в нашем городе доктором, другая – любимым музыкальным педагогом малышей. Обе на заслуженном отдыхе. Прогуливаясь по городу, Надежда Лестева и Вера Селивёрстова останавливаются у нового памятника нефтяникам на Привокзальной площади…
Степные цветы
— Мы думаем о том, что новый памятник – дань уважения первым разведчикам нефтяных залежей, благодарность за их самоотверженный и порой опасный труд. В их числе был и наш папа. Он прошёл всю войну. Потом сразу же устроился в Сталинградскую геолого-разведочную контору. Был буровым рабочим, верховым, бурильщиком. Затем переведён во Фроловскую контору бурения, стал буровым мастером, — рассказывают фроловчанки. — Мы очень любили нашего папу, хотя и видели его редко – он был на буровой по четыре, а то и более дней. Но какая была радость встречи! Весной папа привозил маме и нам первые степные цветы – тюльпаны, подснежники, ландыши…
Они помнят «ожидаловку» буровиков, где сменялись вахты.
— Она находилась на пересечении улиц Спартаковской и Южной (там сейчас магазин «Царь-продукт»), в ней был установлен телефон. Бывало, если папа задерживался на вахте, мама бегала звонить диспетчеру в управление, узнать, всё ли в порядке.
— Однажды папа взял меня с собой, — вспоминает Вера Павловна. — Мы летели на вертолёте, у меня закружилась голова, зато эта поездка осталась в памяти незабываемым событием.
— Но не всегда буровики добирались на буровые на машинах или вертолёте. Папа рассказывал, как ездили на санях, запряжённых лошадьми.
Жила семья бурильщика Павла Васильева неподалёку от «ожидаловки», в одном из так называемых домиков нефтяников.
— У нас была во дворе беседка, где любили собираться буровики в выходной.
Отец всегда тепло отзывался о своей бригаде. «Хорошо работают вахты бурильщиков Сердюкова, Голова, Ахрюкова и Беляева. Без единого простоя проработало оборудование буровой. В этом большая заслуга дизелистов, среди которых можно отметить Мелихова, Калинина, Мелехина, Сухова, Королёва», — называет в газете мастер своих работников.
Папин подарок
— Папа был очень добрым, мягким человеком. Вообще не держал обид. Бывало, мама рассердится на него за что-то, а он ласково: «Маруся, я же тебя так люблю!». Папа любил восхищаться даже самыми маленькими нашими успехами: «Да вы мои умнички! Как шторки красиво повесили!».
Дорогое воспоминание дочерей – пианино.
— Представляете, выходим утром во двор, а там стоит коричневое пианино. Папа привёз нам подарок из Волгограда.
— А до этого папа нарисовал (он хорошо рисовал) мне клавиши на листе бумаги, и я по ним занималась музыкой, — вспоминает старшая дочь Надежда Павловна.
— Тяжелейшая работа его не ожесточила, не испортила, — отмечают дочери.
— «Дочка, ты смотри, людей не обижай, лечи хорошо», — учил меня, когда поступила в медицинский институт, — рассказывает Надежда Павловна.
Травма
Однажды Павел Васильев горел на буровой.
— У него сгорело всё лицо… Помним, как мама растирала желтки и прикладывала к ожогам. У него резко упало зрение, он частично потерял слух. С возрастом его состояние ухудшилось… А он переживал, что не может читать газеты. Мы приносили и читали ему «Волгоградскую правду» и «Вперёд». Отец до последних дней жил в своём домике, не соглашался переезжать к нам, дочерям. Очень тосковал по жене, ушедшей из жизни раньше него.
…Каким был Павел Алексеевич в работе, красноречиво говорят записи в трудовой книжке. За успехи он не раз был занесён на Доску почёта треста, а ещё «премирован мужской сорочкой», был занесён на городскую Доску почёта. Указом Президиума Верховного Совета СССР Павел Васильев был награждён орденом Трудового Красного знамени.
Беседовала Лариса Косьян.